Не слишком коротко, но о себе

Фамилия моя — Корабельников. Родители назвали меня Олегом, отца звали Сергеем, значит, по русскому обычаю, я — Олег Сергеевич. Происхождение мое темно и невнятно, как у большинства недавних советских людей. Отец был рожден в городе Бугульме Казанской губернии в 1902 году от русской женщины по фамилии Болотова. Зачат он был вне брака, от поволжского немца, некоего Энгельгардта, и, будучи ребенком нежданным и нежеланным, был подброшен бездетной семье Корабельниковых — Тимофею и Евдокии. Усыновлен, крещен, воспитан, не зная о своем полусиротстве до зрелых лет.

Мама моя, в девичестве Хамидуллина Эльфат Нигматовна, — волжская татарка в бесконечном ряду поколений. Выросла в Казани, в семье убежденного коммуниста первой волны. Нигмат Габидуллович Хамидуллин был не последним человеком в руководстве Татарской автономной республики, за что и был арестован в незабвенном тридцать седьмом и отсиживал долгие годы, вплоть до смерти вождя народов. И мама моя осталась полусиротой в свои шестнадцать лет. Из университета ее исключили, пришлось заботиться о матери и двух младших сестрах.

С отцом они познакомились в 1945 году, в Казани. Отец мой к тому времени прожил сложную жизнь, имел звание подполковника, схоронил двух жен и четырех детей. Они поженились и через пару лет, когда вождь снова стал закручивать ослабевшие после Победы гайки, были высланы на Урал, а потом и в Красноярск, где я имел честь родиться в 1949 году, прожил всю жизнь и надеюсь дожить остаток ее.

Рос младшим в семье, есть старшие брат и сестра. О детстве — только хорошие воспоминания. Одновременно со средней школой закончил художественную. С детства увлекался биологией и химией. Хотел стать энтомологом. До сих пор отношусь к насекомым с глубоким уважением, привык смотреть на них, как на высокоразвитые существа, хранящие в себе свои неосознанные тайны.

Участвовал в краевых и всесоюзных химических олимпиадах, имел рекомендацию от Сибирского отделения Академии наук для поступления на химфак. Но поступил неожиданно для себя в медицинский, о чем ни разу не пожалел. После первого курса, в 1967 году, по тогдашнему обычаю был послан на уборку урожая, где не нашел общего языка с вожаками института. Был изгнан из ВУЗа за нарушение трудовой дисциплины в год пятидесятилетия Советской власти. Год проработал на комбайновом заводе, в сборочном цехе, на главном конвейере. Руки работали, а голова, будучи освобожденной от сложных мыслей, от безделья стала сочинять стихи. Свободное время убивал изучением испанского языка, философии, этнографии, лингвистики и прочими лишними для рабочего человека вещами.

Был восстановлен в медицинском институте в 1968 году, когда утих угар юбилейного года, но дабы поубавить мой гонор, переведен с лечебного факультета на педиатрический. Считалось, что это менее престижно. Учение давалось без труда, хотя о самом институте вспоминаю с неприязнью, и нет в душе моей ностальгии о «незабываемых студенческих годах». Лишь мутный осадок от постоянного унижения и чувства собственного бессилия. Впрочем, от школьных лет — ощущения почти такие же.

За время учебы неоднократно был на уборке урожая, у нас этот сезон длился с конца августа до середины октября и не ограничивался банальной «картошкой». Дважды был и в строительных отрядах, приобрел немало профессий и навыков. Во время учебы работал ночным сторожем, кочегаром, не боюсь никакой работы, рано привык к самостоятельности и независимости.

С 1973 года, без перерыва в стаже, работаю врачом, анестезиологом-реаниматологом.

Мать потерял рано, отец пережил ее на девять лет, сестра и брат давно живут западнее Урала, и наследственное ощущение полусиротства родилось вместе со мной. Возможно, из-за этого мотивы «подкидыша», «кукушонка в чужом гнезде», «бога-сироты» и прочего, перешли и на страницы, исписанные мной.

К своим литературным упражнениям никогда не относился всерьез. Скорее из куража, нежели по необходимости, поступил в Литературный институт в 1976 году, благополучно окончив его через положенные шесть лет заочного обучения. К великому счастью своему, литературой не заболел и писателем себя не считаю. Только врачом. А хобби и есть хобби. Собирать марки или писать романы — для меня вещи равнозначно несерьезные, призванные лишь отвлечь человека от тоски и одиночества перед неизбежной смертью.

Написал не слишком много. Издано несколько книг в России. Издавался в США, Германии, Польше, Чехии, Португалии. Было снято два фильма по моим рассказам, еще на два заключены договора, о судьбе их ничего не знаю и, честно говоря, знать не хочу.

Намного важнее для меня, что дети, оживленные моими руками много лет назад, живут и здравствуют поныне, не зная ничего обо мне, и, возможно, кто-то из них приходит в родильный дом, где я сейчас работаю, рожает своих детей, и жизнь продолжается, и пусть никто из спасенных мною не останется сиротой…

Олег Корабельников
2011 год